— И тебе?

— А мне особенно, потому что пока ты больше походишь на мешок с пластилином, не способный позаботиться о себе. А это плохая ставка, Кролик. Нужно уметь все. — Обхватил ее правое запястье и поднял, выпрямляя дрожащую руку. — Ты станешь неудобной добычей. Будешь сопротивляться и бороться за собственную свободу. Никто не имеет права ограничивать ее, слышишь?

— А ты?

— И я не имею права. Никто. Поэтому ты должна сопротивляться, должна научиться ценить то, что имеешь.

— А как же «доброе слово»?

— Яна… — сжал ее подбородок, закинув голову, чтобы посмотреть в голубые глаза. — Запомни, с добрым словом и стволом, можно пройти куда дальше, чем просто с добрым словом.

— Но он же гигантский! — Янка опустила взгляд на «кольт», сжатый в ладони.

— Ни один враг не предоставит тебе удобное для тебя оружие. Скажи спасибо, что для начала я выбрал более компактный. — Нажал на мягкую подушечку под большим пальцем, чтобы она расслабила хватку. — Ян, то, что лежит в твоей ладони — шанс на выживание. Он любит уважение, не терпит страха. Не бойся, я научу….

Янка выдохнула, отпустив все чувство напряжения в теле. Плечи расслабились, а скрученные от ужаса пальцы разомкнулись. Развернул ее к себе спиной.

— Прижмись. Я буду твоей опорой. Рука должна быть сосредоточена. Нужно найти золотую середину между напряжением и ощущением полной расслабленности всего плечевого сустава. Почувствуй каждую мышцу. Ощути свое дыхание, привыкни к шероховатости рукоятки. Ты должна чувствовать его. Но также должна осознавать всю серьезность совершаемого шага…

Яна

— Как думаешь, а папа знает… О нас… — долго не могла начать этот разговор. Как только я высадила несколько магазинов, попав в цель всего несколько раз, мы вернулись в дом, где уже вовсю шла подготовка к вечернему застолью. В гостиной почти пьяные парни собирали искусственную елку высотой под самый потолок. Мара взял на себя роль руководителя, ну, как взял. Просто никто не мог связно давать указания, кроме детей, конечно.

Маша крутилась на кухне, распаковывая ресторанную еду на позолоченные блюда, по пути качая детскую коляску. А младшие Курановы осваивали лестницу, ползая по ней вверх-вниз под чутким присмотром дяди Паши. Пролетая мимо, девчонки дергали его за бороду, заливаясь звонким смехом.

— Знает, Ян. Определенно знает! — Олег помог снять пуховик и убрал вещи в гардеробную, чуть задержавшись взглядом на мне.

— А чего тогда молчит?

— А вот с этим мы потом разберемся, а пока я помогу этим придуркам и мажору-руководителю, а то макушка елки оказалась почему-то у самого основания! — он рассмеялся, удаляясь в сторону шумной компании.

— Тебе помочь? — быстро вымыла руки и, оторвав бумажное полотенце, подошла к Маше.

— Нет, все нормально. Я привыкла, — девушка перекинула длинную косу через плечо и быстро обвела просторное помещение пристальным взглядом. Убедившись, что все в норме, повернулась. Зафиксировав свой взгляд на мне, выдохнула. — Знаешь, я сначала очень обрадовалась хоть малейшей возможности вырваться из дома, а теперь уже и не знаю. На своей территории проще. Знаешь все острые углы, можешь привлечь внимание дочерей только одним взмахом пульта. А тут все иначе. Огромный дом, елки, новые люди. Не могу собрать ни одну девчонку. Вот бы еще накормить их…

— Накормим, не переживай, — не могла оторваться от настоящей красоты. Маша была так красива, что казалось, она только что сошла с обложки модного журнала, а не с улицы, где ловила неуемную Наташку. Высокая стройная брюнетка с черными как смоль волосами, скрученными в аккуратные кудряшки, не производила впечатления многодетной мамочки. Яркие карие глаза в обрамлении черных ресниц завораживали своей красотой. Рваные на коленях черные джинсы, светлый свитер крупной вязки, спущенный с одного плеча. По линии ключицы тянулась милая татуировка на латыни. Она крутила в руках бутылочку, постукивая длинным пальцами по пластику.

— Я? Совершенно не переживаю, потому что по вечерам их кормит Андрей. Так сказать, складываю все свои полномочия на эти мощные плечи. Ровно в восемнадцать часов я открою бутылочку белого вина и закрою глаза, перестав контролировать сухость подгузников, не буду прислушиваться к быстрому топоту, машинально пересчитывая количество ножек! — Маша обернулась в сторону гостиной, где трудились парни. — Боже! Что я несу? Ведь это просто вечерняя усталость. Завтра я снова проснусь рано, чтобы приготовить любимым завтрак, потом сяду возле их кроваток и буду ждать, пока мои курносики проснутся. Затем придет Андрей, обнимет и громко кашлянет, чтобы разбудить их скорее. Не слушай меня, Ян!

— Боже, Манечка! Ты такая счастливая!

— Да. Иногда об этом забываешь, взгляд замыливается. Слабость и усталость берут верх, погружая в дым истерики. Но все проходит. Запомни, Ян. Лучше истерить с любимым, чем биться в эйфории одиночества. Олег хороший. Надежный. — Маша вздрогнула от громкого рева, доносящегося со стороны лестницы, и выбежала.

Стало так важно увидеть его. Нужно было посмотреть, напомнив самой себе, что это не сказка, не сон. Олег разжигал камин, раскладывая дрова в стеклянном кубе. Но вдруг перестал шевелиться и замер, словно почувствовал мой взгляд. Захлопнул толстую стеклянную дверцу и встал, чуть потянувшись. Абсолютно идеальное тело, обтянутое только белой футболкой, которая просвечивала темную графичную татуировку, пересекающую всю спину. Он обернулся, осматривая комнату. Остановился лишь тогда, когда столкнулся с моим взглядом….

— Надежный? — спросила я одними только губами.

— Как скала. — ответил он….

Глава 31

Яна

— Нет же! — я носилась по своей квартире, пытаясь найти нужную коробку с вещами. Исполнительный Куранов позаботился о срочной доставке моих вещей. И теперь весь широкий холл был заставлен одинаковыми коробами с логотипом службы доставки. Не было ни единой надписи. Ничего! Просто аккуратные пирамидки коричневых коробок, составленные у зеркальной стены…

— Яна, если ты не успокоишься, то мы пропустим девичник Маринки! — Юля помогала разрывать коробки, пытаясь найти ту, в котором были упакованы наряды для девичника, оставленные у меня для хранения, потому что Лёня никогда бы не отпустил нас в таком виде. Мы с Юлькой перерывали коробки, расшвыривая вещи в разные стороны. — А если мы не явимся, то Маринка нас убьет. Стрелять умеешь не только ты. Лёнька у нее вообще мастер спорта по биатлону. Он так ее там натренировал, что она попадет даже в родинку на шее! А это совсем не в нашу пользу…

— Юлька, блин! Только не ной. Сама виновата, нельзя мужику доверять собирать вещи. Вот теперь получаю. Но они просто должны быть здесь. Ищи. И молчи, прошу тебя! Молчи! — мы ползали по коридору в одном белье.

— Э! Телочки! Мы сегодня выдвигаться будем? — Оксана вбежала в квартиру, сбрасывая шубу прямо на пол. — Нашли?

— Нет! — хором ответили мы.

— Ну, кто доверил тебе хранить костюмы? — взвыла Оксана, скидывая с себя всю одежду. Она бежала к нам, снимая замшевые сапоги по пути. — Совершенно несобранная. Что у тебя в голове? Мало того, что переехали черт знает куда, так еще и распаковать вещи не успела. Чем занималась? Ведь весь Новый год дома провела! Дядя Миша сказал, что отец свалил от тебя?

Я замерла, бросив многозначный взгляд в сторону разговорившейся двоюродной сестры. Оксана плавно перебирала километровыми ногами, двигаясь по коридору. Яркое лиловое белье подчеркивало идеальную фигурку. Тонка талия, длинная шея, выразительная грудь. Длинные черные волосы были собраны в соблазнительную прическу.

— Оксана, поверь, твои причитания не ускоряют нас, а только злят. А когда я злюсь, то становлюсь нервной, — хотелось бросить в нее пальто, куртку, лыжи… Только бы размазать идеальный макияж, только бы стереть с лица это идеальное выражение. Хотелось, чтобы презрительная улыбка сошла с ее красных губ!

— Ага… И начинаешь звать своего личного охранника, — Оксана, наконец-то скинула тесный сапог и бросилась на помощь.